Коллективизация 1928-29 гг.
Прежде всего, следует сказать, что еще и сейчас в школах детям говорят, что колхозы сформировались на добровольной основе, люди сами поняли выгоды коллективного труда и объединились в колхозы.
Все это, мягко говоря, неправда. И детям, и взрослым, которые не видели ужасов коллективизации, долго и упорно морочили головы, а кое-где это делается и ныне.
Со всей ответственностью следует сказать, что идти в колхоз никто не хотел. Никто! Ни зажиточные, ни бедные, ни даже нищие. И не только вначале, а на протяжении всей зловещей насильственной компании.
Только неуступчивость большевиков, «окрыленных» постановлениями «великого и мудрого» вождя не дала высшим органам власти понять, что насильственными методами добрые дела не делаются. Да, коллективизация была насильственной, вона была величайшей бедой для села: она уничтожила лучшую часть тружеников земли – хозяев, она вернула село на много лет назад, в крепостничество.
О колхозах начали говорить в конце 1928 года. В селе был создана партийная ячейка. До компартии принимали тогда всех желающих – малограмотных и совсем не грамотных. Позднее была проведена чистка партии и многих перевели в сочувствующих или «вычистили». С числа коммунистов стали выделятся особенно рьяные исполнители партийных директив – активисты.
Тогда же был создан комитет небогатых селян (КНС), который, якобы, должен был помогать бедным, а по настоящему исполнял другую роль - помогал активистам в коллективизации и раскулачивании.
Следом за партячейкой была создана комсомольская организация. Сначала она была немноголюдная. Развернулась повсеместная агитация за коллективы. Почти каждый день селян собирали на собрания в разных частях села, где выступали приезжие уполномоченные, как правило вооруженные и разъясняли «политику партии» относительно села. Люди без особого желания сходились, слушали речи, отделываясь шутками или спорами, расходились сердитые тем, что не дают дома работать. Никто не хотел вступать в колхозы. Тогда начались маневры, что только не стали предлагать людям лишь бы хоть как-то вырвать из их рук собственность, как-нибудь объединить сначала в небольшие объединения. Зимой 1928-29 гг. удалось создать такие объединения. Но зерно крестьяне не согласились объединять, а до весны и волов и коней разобрали по домам. Весной выехали на свои пашни.
В общем, селяне были убеждены, что творится что-то плохое и противозаконное, и что скоро те «активисты» успокоятся и дадут людям спокойно трудиться.
В тоже время школа была тоже включена в борьбу за создание колхозов. Молодые учителя ( тоже коммунисты и комсомольцы – других из школ изгоняли или арестовывали) подстрекали детей, чтобы тебе дома уговаривали родителей вступать в колхозы. Ученики раскололись на два лагеря – «богачей» и «бедняков». Начались драки. Часто и те и другие ходили с «фонарями».
Осенью 1929 года, чтобы как-то собрать воедино зерно (посевное), было запрещено возить зерно на мельницы, пока все не сдадут зерно на посев. Селяне стали молоть зерно тайно ночью или на ручных мукомольнях.
Вот тогда советская власть и приступила к затягиванию гаек. Началось повальное раскулачивание. Сначала взялись за зажиточных. Их в нашем селе было не так уж и много. По настоящему богатых совсем не было, так как земля была в общем использовании и через каждые 4-5 лет передел проводился заново. Быстро покончив с зажиточными, а это были самые трудолюбивые люди, гордость села, активисты взялись за середняков и бедных. Кто не соглашался вступать в колхозы обзывали «подкулачниками», «прихвостнями кулаков», и тоже раскулачивали. Делалось это так: селян по одному вызывали в сельсовет, где было полно активистов, и угрожая раскулачиванием (наган всегда лежал на столе) говорили: «Ну, долго еще будешь отпираться? Садись, пиши заявление! » Человек сдавался. А дома начинался плач и крик: женщины тужили на всю улицу. Иногда женщины шли в сельсовет или в другое место, где была комиссия и забирали заявление. Но такое было редкостью. К осени 1929 года удалось согнать селян в кучу. Таким образом, было создано четыре колхоза. По предложению активистов на собраниях им были даны названия и выбраны главы колхозов.
Это были:
Колхоз «Степь Украины» - глава Дреев Антип Антонович,
Колхоз «Красный Перекоп» - глава Огурный Влас Сергеевич,
Колхоз «Коммунар» - глава Герасименко Демьян Харитонович,
Колхоз «Луч Октября» - глава Задорожний Николай Стратонович.
Первый год колхозы еще были «не полные» - много селян так и не пошли в них. Им выделили земли подальше и похуже. Их обкладывали непосильными налогами; если платили – обкладывали снова. Не платили – забирали скотину, зерно, все продукты до свеклы, чтобы добить голодом. Много селян убежали из села, бросив дома и все, что было нажито долгими годами непосильного труда.
Хуже было тем, кто попал под раскулачивание. У них забирали все: скотину, дома, инвентарь, одежду, съестные продукты. Оставляли лишь то, что человек мог одеть на себя, потом всю семью вывозили, грузили в вагоны в Сибирь или Среднюю Азию. Позднее стали вывозить в Бараниковский лес в яр (Нынешний населенный пункт Узлісся). Там они рыли землянки и зимовали. Весной пошли оттуда, кто куда смог. Так создавались колхозы, на это ушло несколько лет. Село наполовину опустело, было много пустошей, они зарастали сорняками. Такие дворы тихо разбирались. Дерево на дрова, камыш с крыш – сжигали, около 70 семей было разгромлено, еще больше покинули село тайно.
Такие последствия Сталинской аграрной политики.
Прежде всего, следует сказать, что еще и сейчас в школах детям говорят, что колхозы сформировались на добровольной основе, люди сами поняли выгоды коллективного труда и объединились в колхозы.
Все это, мягко говоря, неправда. И детям, и взрослым, которые не видели ужасов коллективизации, долго и упорно морочили головы, а кое-где это делается и ныне.
Со всей ответственностью следует сказать, что идти в колхоз никто не хотел. Никто! Ни зажиточные, ни бедные, ни даже нищие. И не только вначале, а на протяжении всей зловещей насильственной компании.
Только неуступчивость большевиков, «окрыленных» постановлениями «великого и мудрого» вождя не дала высшим органам власти понять, что насильственными методами добрые дела не делаются. Да, коллективизация была насильственной, вона была величайшей бедой для села: она уничтожила лучшую часть тружеников земли – хозяев, она вернула село на много лет назад, в крепостничество.
О колхозах начали говорить в конце 1928 года. В селе был создана партийная ячейка. До компартии принимали тогда всех желающих – малограмотных и совсем не грамотных. Позднее была проведена чистка партии и многих перевели в сочувствующих или «вычистили». С числа коммунистов стали выделятся особенно рьяные исполнители партийных директив – активисты.
Тогда же был создан комитет небогатых селян (КНС), который, якобы, должен был помогать бедным, а по настоящему исполнял другую роль - помогал активистам в коллективизации и раскулачивании.
Следом за партячейкой была создана комсомольская организация. Сначала она была немноголюдная. Развернулась повсеместная агитация за коллективы. Почти каждый день селян собирали на собрания в разных частях села, где выступали приезжие уполномоченные, как правило вооруженные и разъясняли «политику партии» относительно села. Люди без особого желания сходились, слушали речи, отделываясь шутками или спорами, расходились сердитые тем, что не дают дома работать. Никто не хотел вступать в колхозы. Тогда начались маневры, что только не стали предлагать людям лишь бы хоть как-то вырвать из их рук собственность, как-нибудь объединить сначала в небольшие объединения. Зимой 1928-29 гг. удалось создать такие объединения. Но зерно крестьяне не согласились объединять, а до весны и волов и коней разобрали по домам. Весной выехали на свои пашни.
В общем, селяне были убеждены, что творится что-то плохое и противозаконное, и что скоро те «активисты» успокоятся и дадут людям спокойно трудиться.
В тоже время школа была тоже включена в борьбу за создание колхозов. Молодые учителя ( тоже коммунисты и комсомольцы – других из школ изгоняли или арестовывали) подстрекали детей, чтобы тебе дома уговаривали родителей вступать в колхозы. Ученики раскололись на два лагеря – «богачей» и «бедняков». Начались драки. Часто и те и другие ходили с «фонарями».
Осенью 1929 года, чтобы как-то собрать воедино зерно (посевное), было запрещено возить зерно на мельницы, пока все не сдадут зерно на посев. Селяне стали молоть зерно тайно ночью или на ручных мукомольнях.
Вот тогда советская власть и приступила к затягиванию гаек. Началось повальное раскулачивание. Сначала взялись за зажиточных. Их в нашем селе было не так уж и много. По настоящему богатых совсем не было, так как земля была в общем использовании и через каждые 4-5 лет передел проводился заново. Быстро покончив с зажиточными, а это были самые трудолюбивые люди, гордость села, активисты взялись за середняков и бедных. Кто не соглашался вступать в колхозы обзывали «подкулачниками», «прихвостнями кулаков», и тоже раскулачивали. Делалось это так: селян по одному вызывали в сельсовет, где было полно активистов, и угрожая раскулачиванием (наган всегда лежал на столе) говорили: «Ну, долго еще будешь отпираться? Садись, пиши заявление! » Человек сдавался. А дома начинался плач и крик: женщины тужили на всю улицу. Иногда женщины шли в сельсовет или в другое место, где была комиссия и забирали заявление. Но такое было редкостью. К осени 1929 года удалось согнать селян в кучу. Таким образом, было создано четыре колхоза. По предложению активистов на собраниях им были даны названия и выбраны главы колхозов.
Это были:
Колхоз «Степь Украины» - глава Дреев Антип Антонович,
Колхоз «Красный Перекоп» - глава Огурный Влас Сергеевич,
Колхоз «Коммунар» - глава Герасименко Демьян Харитонович,
Колхоз «Луч Октября» - глава Задорожний Николай Стратонович.
Первый год колхозы еще были «не полные» - много селян так и не пошли в них. Им выделили земли подальше и похуже. Их обкладывали непосильными налогами; если платили – обкладывали снова. Не платили – забирали скотину, зерно, все продукты до свеклы, чтобы добить голодом. Много селян убежали из села, бросив дома и все, что было нажито долгими годами непосильного труда.
Хуже было тем, кто попал под раскулачивание. У них забирали все: скотину, дома, инвентарь, одежду, съестные продукты. Оставляли лишь то, что человек мог одеть на себя, потом всю семью вывозили, грузили в вагоны в Сибирь или Среднюю Азию. Позднее стали вывозить в Бараниковский лес в яр (Нынешний населенный пункт Узлісся). Там они рыли землянки и зимовали. Весной пошли оттуда, кто куда смог. Так создавались колхозы, на это ушло несколько лет. Село наполовину опустело, было много пустошей, они зарастали сорняками. Такие дворы тихо разбирались. Дерево на дрова, камыш с крыш – сжигали, около 70 семей было разгромлено, еще больше покинули село тайно.
Такие последствия Сталинской аграрной политики.
Из воспоминаний Дреева И.А.
(статья была впервые опубликована 25.04.2011)
Немає коментарів:
Дописати коментар