МК КВЦ за 1865 год (ред. 01.03.2107)

 Анализ третьей Метрической книги, которая попала мне в руки
На основе статей из Википедии привожу выборку некоторых ведомостей - что происходило в рассматриваемом нами году. Итак. 1865 год. 

События: Принятие 13 поправки в конституции США - отмена рабства; впервые был публично исполнен гимн Украины в Перемышле; после поражения под Петерсбергом армии Южан закончилась Гражданская война в США; был убит президент США А.Линкольн; в Одессе был открыт 5 университет, ныне имени Мечникова; была издана "Алиса в стране чудес" Л.Кэрролла; после 4-летней войны с Испанией стала независимой Доминиканская Республика.

Родились: Георг 5, король Англии с 1910г.; А.Шептицкий, Д.С.Мережковский, Р.Киплинг

Умерли:П.Ж.Прудон, А.Линкольн, П.П.Гулак-Артемовский

Это была метрика КВЦ за 1865 год.

Состоит она из трех частей: о родившихся, о бракосочетавшихся и об умерших. Все три части очень информативны. Из МК можно узнать о духовенстве, которое на тот момент совершало обряды.

В 1865 году родилось 113 душ обоего пола, 52 мальчиков и 61 девочек. Причем 26!!! новорожденных были не «аборигены», а в основном из близлижайших населенных пунктов, в основном хуторов, таких как Нагольная, Завязки, Греков, Карповка, Ребриков, Турилов, сл Даниловка. Также мне стало известно что в Николаевской церкви Деркула было зарегистрировано рождение одной маленькой души из Нижебараниковки.  Таким образом коренных родилось 88. Из них 14 умерло в этот же год. Один ребенок (его мать была из хутора Нагольной) был незаконнорожденный – звали ее Мария. По фамилии лидером оказалась фамилия Дреев – ее носителей родилось 11 детей. По именам рейтинг возглавили Мария и Анна.

Возраст отцов новорожденных лежит между 1819 и 1846 годами, но в основная масса отцов были 1830-х годов рождения. 

Свадьбу играли в нашей КВЦ 20 раз, 4 невесты вышли замуж за Бараниковцев, 3 – за Городищан, и по одной за жителей Поповки, хутора Завязки и станицы Югановской. Таким образом лишь меньшая половина свадьбы были из местных пар.

Третья часть. Год был может и не такой ужасный как 1863, но детская смертность ужасает. Умерло в этом году 57 душ (при 88 родившихся). Из них дети от рождения и до пяти лет 42!!!, от того что были слабы при рождении 14.  При это натурально от старости умерло 9 человек, их возраст варьировался от 55 до 80.

Умирали также от простуды, чехотки, поноса, водяной, кори и сухот.

В этот год духовенство КВЦ было в следующем составе: Священник – Бутковский Феодосий, Дьяк – Спесивцев Захар Федоров, Дьячек – Уланов Павел Иванов, Пономарь – Лаврентьев Павел Иванов (с 1 марта сего года), внештатный дьяк – Смирнский Лев Яковлев (в МК не фигурирует), церковный староста – Макаренко Стефан Иванов (в МК не фигурирует).

 

Люди села - Дреев Петр Лукьянович

В продолжение статей
http://zlodeevka.blogspot.com/2016/08/blog-post_18.html
http://zlodeevka.blogspot.com/2016/08/blog-post.html

Написав или точнее опубликовав статьи об отце и дедушке Дреева Петра Лукьяновича я просто не мог написать пару строк об этом человеке, с которым меня свела судьба этим летом.

Вышел я на него увидев его страничку, через эту страничку я немного и узнал о нем.

 

Пётр Дреев, Действительный член Русского Географического общества, Заслуженный учитель России. Оренбуржье. Пос. Адамовка.

Привожу ссылку для тех, кто захочет узнать о нем подробнее, так как я пройдусь лишь по вершине Айсберга. Вот она: http://dreev.ucoz.ru

Резюмирую. Начну с деда его Михея, в годы коллективизации он был вынужден выехать из села вместе с семьей, и был причислен к враждебному классу «Кулаков». О нем в семье очень мало сведений, так как его сын Лукьян выросший на Ростовщине у родни(в семье замужней старшей сестры Федосье) по своей или не по своей воле открестился от отца и очень редко о нем вспоминал, став по документам даже Михайловичем. Прошел войну Лукьян Михайлович (получил ранение на Закарпатье), воспитал такого вот сына Петра, о котором пойдет речь далее и этого довольно.

Петр Лукьянович родился и вырос в селе Перевальное Воронежской области, закончил педучилище в Россоши и занесла его судьба (распределение в ВУЗе в том числе) в далекое Оренбуржье, где в итоге и проживает до сих пор и любит всей душой свой край. Адамовка(райцентр), ранее Брацлавка, а еще ранее Каменецк – именно эти населенные пункты  и есть – его жизнь, особенно Каменецк и его школа, где он начал свою карьеру педагога и становление личности и Учителя, что в итоге было признано на уровне страны. В 1996 году он стал Заслуженным учителем РФ! Является членом географического общества. Патриот своего края. Краевед. И думаю просто Человек с большой буквы. Думаю многие из тех, кто его знает лично и его учеников может подтвердить мои слова.

Не отвлекаясь от разговора – нельзя не упомянуть достопримечательность родины Петра Лукьяновича – многовековой Лиственницы, которую в своих воспоминания он не один раз упоминает. Она очень символична для него лично. Для меня же это дерево стало тоже символично – оно ассоциируется для меня с самим Петром Лукьяновичем, который оказался в этой бескрайней степи – полюбил ее и врос в нее.

 

Просматривая фотографии с тех краев, я об Оренбуржье, я нахожу то, что очень много сходства с нашими "нижнянскими" пейзажами. Вот в последнюю поездку мою в село в виду того, что мне не попалась попутка я "топал" с Бараниковки. Возле дороги возле "Россохуватого" леса стоит одинокое дерево - оно мне напомнило Лиственницу Петра Лукьяновича. Люди, они ведь те же деревья, по большому счету мы никому не нужны, если у нас нечего взять или нас нельзя как то использовать. Также верно то что мы начинаем ценить что то или кого то после утраты этого или кого то. Все это верно. Но продолжая линию сравнения - нас людей рубят как деревья и делают из гас что то - из кого спички, из кого стул, из кого гроб, из кого бумагу, из кого забор сделают, кого пустят на костер, из кого сделают произведение искусства, ту же статуэтку, а кто то будет расти себе дальше деревом ... кто на что учился и кто где оказался - все это наши судьбы и каждая история достойна памяти (хотя бы знания) о ней, хоть мы живем свою жизнь преимущественно для себя самих - все остальное это декорации. Для гармоничного существования, думаю, надо помнить и знать откуда мы, зачем мы живем и ради кого и чего живем. Так вот, возвращаясь к "виновнику" нашей сегодняшней беседы.

Читая строки его автобиографического труда под названием "Вехи" и из тех недолгих разговоров по Скайпу у меня возникло такое ощущение, что я давно его знаю.

Все мы люди, все разные. Со своим характером, своей судьбой, своим мировоззрением. Петр Лукьянович выкристаллизовался в самого себя. Он честен перед собой и перед всеми нами - это говорят строки его жизнеописания. Жизнь его была местами не так уж легка, всего чего он достиг - он достиг своим потом и талантами.

О Нижнебараниковке он не только слышал, но и бывал в ней. Вот что он сам об этом вспоминает:      

 Я учился где-то в 6-м классе, когда отец взял меня в свою поездку на родину в слободу Злодиевку, что в Луганской области (тогда Ворошиловградская). В Злодиевке (правильно Нижебараниковка, но отец всегда называл её Злодиевкой) жила его старшая сестра Мария (Смажко Мария Михайловна). Эта поездка для меня и до сих пор незабываема… Это было моё первое путешествие на поезде… Железную дорогу, вагоны, поезда я, конечно, видал, так как несколько раз с матерью ездили на станцию Сагуны продавать сливы из своего сада… А чтобы ехать в поезде, в настоящем пассажирском поезде?!.Это впервые!  От станции Сагуны до станции Чертково езды на поезде где-то пять часов, и  я практически просидел их у окна, созерцая окрестности. Мне нравился перестук колёс, мне нравился протяжный гудок встречного поезда… Да мне всё нравилось!.. Вот и станция Чертково… По мосту перешли с отцом через железнодорожные пути и… село Меловое… А дальше уже автобусом  к вечеру добрались до Нижебараниковки…  Что в детской памяти осталось о Нижебараниковке?  Улица, на которой жила моя тётя Маня (её в селе называли Марией Михеевной. Я этому не придавал значения: ведь звали же моего отца в селе Перевальное кто Лукой Михайловичем, кто просто Лёней), была самой длинной  в селе. Одним концом она выходила к речке Камышной.  Напротив улицы речка широко разливалась (затон здесь был или озеро). Но здесь даже «малышня» не купалась. Здесь на берегу было коровье стойло в обеденные часы. Пастух (а пасли стадо в селе «по очереди» жители села) пригонял сюда стадо, и хозяйки с подойниками приходили на стойло и доили своих бурёнок… Здесь был водопой… Иные бурёнки, спасаясь от оводов, забредали в «озеро» почти до середины, хотя вода закрывала бурёнке лишь половину рёбер: мелкота однако… Зато, выйдя из воды, бурёнка до колен была покрыта «сизым» илом. Вот вам и разгадка, почему здесь никто не купался: дно илистое… 

Здесь я бы хотел крикнуть «Урааа..»: к своей бабушке  Мане приехали внуки Петька и Гришка (они на год или полтора постарше меня были). Самое интересное то, что их отцов (это мои двоюродные братья) звали тоже Петькой и Гришкой… Так вот, на другой день  мы с обеда отправились на Камышную купаться. Так как я плавать на тот момент не умел, то дядя Севастьян строго–настрого наказал своим внукам Петру Григорьевичу и Григорию Петровичу «глаз с меня не спускать!», а ещё научить меня «хотя и по-собачьи, но плавать!».   Это было моё первое знакомство с речкой Камышной. Речка вполне оправдывала своё название: у самой тёти Мани дом (а по-украински – хата) была покрыта соломой, но нижний ряд – стеблями вниз аккуратно подстриженным камышом; хаты по улице вниз до реки, как близнецы были похожи друг на друга, отличались лишь размерами да временем соломенно-камышитовой кровли. Камыш (жители села его называли – очерет), разумеется заготавливали в пойме Камышной. Между хатами стояли аккуратные плетни из лозняка (ивовый кустарник), в изобилии росший также по пойме реки. А ещё  помню, у тёти Мани была большая клуня (так называли помещение, где снопы молотили ещё до колхозов, а потом сено хранили, от дождей оберегая). Так её стены тоже были из плетня, внутри обмазывали его глиной с соломой, а крыша всё та же –соломенно-очеретовая… Так вот мальчишки (с нами был еще соседский Лёнька или Митька (?)) отправились на речку… Место, где купались мы, было где-то в километре вниз по реке от коровьего «озера». Речка здесь неширокая, всего метров 10-15; глубиной доходила по шею мне (среднего роста среди нас купающихся). Но вода здесь чистая-чистая, и течение реки не ощущалось. По берегам, ниже и выше от этого плёса рос всё тот же камыш… А у берегов, прямо в воде росли белые лилии. Чего только не вытворяли хлопцы на воде: и догонялки, и нырки с ручной подставки, и кувырки… Общаться со сверстниками мне было легко: у нас, практически, был одинаковый речевой диалект… Домой возвращались под вечер, но плавать «по-собачьи» я всё же научился… Уже около дома нас всё же настиг дождик…  Так что  речка Камышная прочно «застряла» в моей памяти… Хотел бы я побывать на ней ещё раз, но увы…         
Просматривая фотоальбомы своих родственников из рода Смажко, я вдруг увидел фотографию, до боли знакомую… На ней я увидел речку Камышную, я увидел то место, где тринадцатилетним пацаном постигал первые уроки по плаванию.
 Это фото из альбома Наташи  Колтуновой (Смажко) – моей внучатой племянницы. Только мост тогда был деревянным… Спасибо тебе Наташа за то, что заставила меня вспомнить детство и написать эти строки… Спасибо большое…

  

На следующий день ближе к обеду приехал из села Волошино (Ростовская область) мой двоюродный брат Григорий Зарецкий. Это сын старшей сестры отца Федосии… и уже в полудню мы отправились в путешествие на мотороллере в село Волошино… Да, да! На мотороллере, втроём (если считать меня) по степной дороге… Хорошо что тётка моя Федосья с мужем Василием жили на окраине села… Да тогда никто и не останавливал на просёлках… Что запомнилось в Волошино? Пасека, да угощение мёдом!..  Пасека дяди Василия запомнилась потому, что всё-таки две или три пчелы наградили меня своим жалом. Ну а мёд? Да кто же не запомнит вкус свеже-выкаченного мёда, да ещё с пампушками?!.  Так закончилось моё четырёхдневное путешествие на родину моего отца…       

Его дед выходец из нашего села, тогда еще слободы. Отец стал уже Воронежцем, а он Каменецким – но я со своими «загребущими руками и глазами» могу с чистой совестью назвать его и Нижнянином тоже, думаю он сильно не будет за это на меня в обиде, а мои односельчане от этого не обеднеют, а лишь обогатятся.